«ОН НЕ ИМЕЛ НИ РУК НИ НОГ... ТАКИМ ЕГО УЖ СОЗДАЛ БОГ...»

Впервые услышав песню-притчу от Светланы Копыловой (известного московского православного барда) о калеке-иконописце, который от рождения «не имел ни рук, ни ног, он сам ни есть, ни пить не мог, он человека был кусок, таким его уж создал Бог...» и, поразившись смыслом песни, воспринял ее все же как символ, но позднее узнал, что, оказывается, за этой притчей стоял реальный человек, жизнь которого и ее значение не опишешь в одной песне.
В 2008 году исполнилось 150 лет со дня рождения замечательного иконописца Григория Журавлёва — безрукого и безногого художника из села Утевка Самарской губернии.
Его имя стало широко известно в России и за границей после того, как в 1963 году в Югославии историк живописи Здравко Кайманович, проводя учёт памятников культуры Сербской Православной Церкви, обнаружил в селе Пурачин икону, на которой было написано по-русски: «Сия икона писана в Самарской губернии, Бузулукского уезда, Утевской волости того же села зубами крестьянина Григория Журавлёва, безруким и безногим, 1885 года, 2 июля». Госархив позднее подтвердил эти сведения: был такой иконописец.
Родился Григорий Журавлёв в большой крестьянской семье в богатом селе Утевка, недалеко от Самары в 1858 году. Родители испытали шок, когда увидели, что младенец — калека. У него не было ручек и ножек. Мать плакала, отец ходил смурной, соседки шушукались: «Богом обижен». По воспоминаниям, мать Григория хотела от великого горя наложить на себя руки (утопиться), вместе с собой умертвив и младенца, но дед — Петр Васильевич Трайкин — этому воспрепятствовал, «доказав вредность замысла своей дочери». Он сказал, что Гришу будет растить сам.
Время шло, а мальчонка, несмотря на свое увечье, рос жизнерадостным и пытливым. «Бог призрел на раба Своего» — такое суждение высказали жители Утевки. Ребенок-калека вызывал не столько жалость, сколько удивление: ползая по двору, брал в зубы прутик и подолгу рисовал на песке людей, дома, животных. Да так ловко у него выходило — загляденье одно.
Оказалось, что Гриша не обижен Богом, а особо отмечен талантом. Когда мальчик подрос, дед стал возить его в школу. Зимой на салазках, а летом — на тележке. После смерти Петра Васильевича школу пришлось оставить, но с умным ребенком на дому занимался учитель земской школы Троицкий.
Мальчик учился писать, держа перо в зубах. И почерк у него был очень хорош. В дом Григория потянулись односельчане с просьбой написать письмо родным или прошение чиновнику. Природные способности позволили инвалиду в 22 года закончить (экстерном и с отличием) Самарскую мужскую гимназию. В учении ему помогал Бог, а в обыденной жизни — старший брат Афанасий. После смерти матери, он стал для него нянькой, а, вернее, его руками и ногами: носил, кормил, мыл. Любил Григорий посещать храм, куда на службы приносил его брат. У художника вместо ног чуть-чуть пониже колен были обрубки, и он все же мог ходить на коленях. Он привязывал ремнями к коленям кожаные ходульки и передвигался, согласно газете «Самарские ведомости» в 1880 году: атрофированы были от кисти до плеча руки и от ступни до колена — ноги, но все же на коленях он ходить мог. Так его либо носили, либо он потихоньку перемещался сам.
Вернувшись домой, Григорий стал самостоятельно изучать черчение, анатомию человека, живопись, иконографию. А позже стал писать иконы. В 1885 году газета «Самарские губернские ведомости» писала: «Журавлев задумал во что бы то ни стало выучиться писать масляными красками «настоящие образа». И вот в 15 лет он, никуда доселе не выезжавший из родного села, прибыл в губернский город и обратился к проживающему здесь живописцу Травкину с просьбой показать ему, как пишутся образа. Тот ласково принял необычного ученика, оставил на несколько дней в своей квартире и познакомил с первыми приемами живописи. Этого для Журавлева было достаточно. Закупив в Самаре красок, кистей и прочего, он вернулся в родную Утевку и, заказав себе стол с особыми приспособлениями, принялся учиться живописи».
Через пять лет юный иконописец решил подарить несколько икон высокопоставленным лицам Самары. На его «живые» иконы обратили внимание — стали поступать заказы. А вскоре Губернское земское собрание, приняв во внимание бедственное положение семьи Журавлевых, назначило ему ежегодную пенсию в 60 рублей.
В работе Григорию помогала вся семья. Брат Афанасий мастерил деревянные заготовки для икон, готовил краски, бабушка подбирала кисти, а отец доставлял иконы в Самару. Позднее у Журавлева появились ученики — Михаил Хмелев и Василий Попов.
В начале XX века молва о крестьянском богомазе дошла до царя Николая Второго. Царь призвал к себе Григория и заказал ему портрет всей царской семьи. Целый год утевский иконописец жил в Петербурге. Работу выполнил, и царь остался доволен. Хотя портрет не найден, достоверно известно, что государь пожаловал самарскому крестьянину пожизненную ежемесячную пенсию в 25 рублей золотом. По тем временам это были огромные деньги. А Самарскому губернатору велено было «выдать Журавлеву иноходца с летним и зимним выездом».
По сохранившимся воспоминаниям жителей Утевки, Григорий был веселого нрава, очень доступный, любил ядрено, по-крестьянски пошутить. Очень энергичный, любил рыбалку, задорно пел частушки. Чтобы позабавить детей, брал в зубы пастушеский кнут, размахивал и хлопал им с оглушительным свистом.
В 1885 году в Утевке началось строительство нового каменного храма. Церковь в честь Святой Троицы строилась по чертежам и под непосредственным руководством Григория Журавлева (таким образом можно сказать, что он обладал и архитектурным талантом!). По его эскизам были написаны все фрески. И церковь у него получилась приземистая, широко раскинувшаяся, как будто крепко держащаяся за землю. Как говорят земляки художника, чем-то похожая на самого Григория. И десятиметровый в диаметре купол храма художник расписывал сам. Он укладывался в специальную люльку и лежа работал. После двух-трех часов такой работы наступал спазм челюстных мышц так, что у Гриши не могли вынуть изо рта кисть. Ему удавалось раскрыть рот только после того, как на скулы накладывали мокрые горячие полотенца. И так день за днем, месяц за месяцем, год за годом. От этой работы на лопатках и затылке художника образовались кровоточащие язвы. Кожаные ремни впивались в его тело... От постоянного вглядывания в рисунок почти полностью испортилось зрение. Трескались и кровоточили губы, стерлись передние зубы. Наконец в 1892 году работа была закончена. Это был подвиг…
Эти образа сохранились до сего дня: на куполе изображены Святая Троица и семь Архангелов. На фресках — апостолы Иоанн Богослов и Андрей Первозванный, митрополиты Московские Петр и Алексий. Совсем недавно стал проявляться лик св.Симеона Верхотурского.
В храме великолепная акустика, в стены строителями были встроены специальные горшки (голосники). Освящена церковь в 1892 году. При ней была школа и небольшая библиотека.
Умер Григорий Журавлев 15 февраля (по новому стилю) 1916 года. По благословению правящего архиерея его похоронили в ограде сельского храма. После революции могилу сравняли с землей, и долгие годы никто даже и не вспоминал о художнике-самоучке, поразившем своим талантом царя. Удалось определить место захоронения Журавлева, в ограде утевского храма, указанное жительницей села Марией Емельяновной Пестимениной — внучкой попечителя храма Иона Тимофеевича Богомолова. На месте упокоения иконописца по благословению архиепископа Самарского и Сызранского Сергия установили православный крест — так обозначилась его могила. Сохранился дом мастера-иконописца.
Написанные им иконы ценили в народе, потому что от них исходили особые благодать и чистота, их считали нерукотворными: без помощи Господней не может так сработать человек без рук и без ног, держа кисточку в зубах. Больше половины выполненных Григорием икон были на золоте и многие — собственноручно подписаны им на тыльной стороне.
В иконах Григория Журавлева тишина, мир и покой, они призывают к истинному покаянию, так необходимого нам...