РАССКАЗ СВЯЩЕННИКА

Не столь давно ездил освящать дом благополучного и материально обеспеченного семейства.
Красивый особняк с дорогой мебелью, продуманной планировкой и оборудованный всем необходимым для комфортной жизни. Особняк украшали практически определившиеся два взрослых чада, солидный хозяин и вполне соответствующая ему хозяйка.
Живут в доме уже не первый год, поэтому, когда после освящения пригласили отобедать, то первое, о чем спросил хозяев в завязавшемся за столом разговоре: что стало причиной освящения дома?
Вопрос вполне естественный, так как среди прихожан я их никогда не видел, а с главой семейства общался лишь в его большом рабочем кабинете.
— Понимаете, батюшка, у нас год назад умер отец, — начала повествование хозяйка. — Все было благополучно, но вот уже прошло почти два месяца, как он стал к нам ночью приходить.
— Ко всем сразу или к кому-то конкретно? — встрял я с вопросом.
— Да всех он пугает — вступила в разговор дочь семейства, — вот, только к папе раньше не заходил никогда...
— Что, и вы его видели? — обратился я к главе дома.
— Видел. Как вас вижу, видел — ответил он и продолжил. — Знаете, батюшка, я не верил раньше рассказам ни жены, ни дочек. Думал, это у них женские фантазии какие-то. Фильмов насмотрелись да книжек начитались, вот и чудится несусветное. А здесь, на тебе, просыпаюсь три дня назад — я обычно в своей комнате сплю — от чувства, что на меня кто-то пристально смотрит. Открываю глаза — рядом отец покойный что-то мне говорит. Голос слышу, а слова понять не могу... Я даже испугаться толком не успел. Поднялся переспросить, что ему надо, он тут и пропал, как растворился куда-то. Лишь потом до меня дошло, что отца уже год как похоронили.
— Вы его хорошо рассмотрели? — спросил я.
— Да, как вас вижу, — ответил хозяин.
— Понимаете, я когда отдыхать ложусь, телевизор включаю и засыпаю под его бормотание. Если жена не придет, не выключит, он у меня до утра работает. Вот и в ту ночь, когда отец приходил, телевизор работал...
— Знаете, отец, не страшно, когда его видишь ночью, — вступила в разговор вторая дочь. — Но вот потом, когда он пропадает, такой иногда ужас накатывает... Мы с сестрой раньше по своим комнатам отдельно спали, а теперь вместе. Боимся.
— Действительно испугаешься, — подумал я.
Расспросил, как и отчего умер их дед и отец, отпевали ли. Оказалось, что о смерти своей покойный говорить начал месяца за два, хотя внешне образ его жизни ничем не изменялся. Все думали — чудит дед. А он возьми и умри, прямо в кресле, после обеда с альбомом в руках. Для всех это было столь неожиданно, что и поверить не могли: вот только что с ними говорил за обедом, а тут уже и нет его...
Священника отпеть на кладбище приглашали, но тот отказался ехать, сказал, что там, где трубы с литаврами, ему со своими псалмами делать нечего. Предложил землю с кладбища в храм принести да и отпеть — «заочно». Так они и поступили.
— Не молились больше о нем дома или в храме?
— Да не научены мы молиться, батюшка. Жена ходила на сорок дней, службу заказывала, — начал объясняться хозяин, — да дочки, когда отец начал по комнатам ночью ходить, к вам в храм забегали. Свечи за упокой ставили.
Рассказал я всем им, как поминать надобно, молиться попросил о благополучии души деда своего, да и поехал на приход.
На поминальную субботу увидел я в храме всю женскую половину того семейства. Уже после панихиды подошел к ним с мыслью, что опять неблагополучно в их доме, и оказалось, что ошибся. Вот, что они мне рассказали.
После моего ухода долго обсуждали в семье происходящее и неожиданно, каждый в отдельности и все вместе, вспомнили, что покойный как-будто что-то об альбоме им говорил. О том альбоме с фотографиями, с которым он в руках и умер. Открыли они этот альбом, а там, среди пожелтевших листов и ветхих снимков с их далекими предками, конвертик лежит, а в том конверте — записка к сыну, невестке и внучкам, чтобы, когда он умрет, его обязательно отпели, но только не с именем Григорий, а как Дмитрия. Именно так его когда-то окрестили, но так уж сложилась жизнь, что стал он Григорием...
Отпели мы приснопоминаемого Димитрия, в синодик храмовый его записали, и не беспокоит он больше семью моих новых знакомых, да и в храм они теперь приходят, о нем и о себе молятся...